Целые интернаты эвакуировали из опасных приграничных районов. Это сотни пожилых людей и людей с инвалидностью.
С одной стороны, старались не разобщать и не смешивать жильцов одного интерната с другим. С другой стороны тех людей, кто может ходить, в основном повезли дальше, в другие регионы. Остались люди, которые передвигаются на колясках или вовсе не могут ходить.
Жильцов интернатов не селят в пункты временного размещения, в интернатах (по крайней мере пока) не ставят кровати в холлы и коридоры, а «уплотняют» комнаты. Казалось бы, они попали в практически домашнюю обстановку, но…
К сожалению, бабушки и дедушки в основном дезориентированы и растеряны, как бы в учреждении ни старались. Характер каждого приехавшего человека неизвестен местным сотрудникам, рук не хватает — не хватает и времени что-то объяснять, успокаивать и утешать, особенно если у человека снижена память и способность ориентироваться в ситуации. Да и сами сотрудники «принимающих» интернатов не слишком много знают, не могут рассказать, что происходит «дома», не знают и ответа на главный вопрос эвакуированных: когда они вернутся. Отсюда и тревога, слезы и плохое самочувствие.
Ведь даже если у пожилого человека есть еда и лекарства, от стресса у кого давление скачет, у кого аппетит и сон разладились, а врачебного внимания всем сейчас не хватает.
И у эвакуированных, и у тех, чьи интернаты их принимают, очень уменьшилось личное пространство. Конечно, те из «хозяев», кто понимает ситуацию, старается оказать поддержку приехавшим, но притом, что персонал сбивается с ног, помощи не хватает всем.
Почему же персонала так катастрофически не хватает?
Жильцов домов престарелых и сотрудников эвакуировали отдельно: в конце концов, у работников свои семьи, с которыми их нельзя разлучать. По закону, во время вынужденного простоя персонал продолжает получать 2/3 заработной платы — а вот дополнительного финансирования и ставок, чтобы в местах временного размещения нанять дополнительных помощников, учреждениям выделить не могут.
Где-то люди сплотились и выходят на работу за себя и за того парня. Некоторые эвакуированные отдельно сотрудники, когда ситуация немного прояснилась, стали звонить в те интернаты, куда приехали их подопечные, и спрашивать, как можно выйти на работу, чтобы ухаживать за «своими» бабушками и дедушками, к кому они привязаны. Но есть и другой вариант, когда люди не выдерживают нагрузки.
Интернатам, которые приняли вынужденных переселенцев, даже для закупки дополнительных продуктов приходится искать варианты. Продукты, белье и другие ежедневные нужды (по крайней мере в Курской области это так для всех учреждений) закупаются из тех 75% пенсии, что перечисляются в интернат за проживание человека. Пока пенсия не пришла, а люди уже приехали — они приехали в буквальном смысле «без всего». Средства реабилитации, в том числе впитывающее белье, предоставляется людям с инвалидностью раз в определенный период, например, раз в полгода. Запасы подгузников, как и личные вещи, остались там, куда сейчас не съездишь: там опасно, да и нельзя.
Дополнительные расходы, связанные с размещением эвакуированных, учреждениям будут возмещать — но не скоро, ориентировочно в декабре; а кормить, стелить белье и ухаживать нужно сейчас.
Вот и получается, что хотя мы уже закупили многое, помощи нужно еще больше.
Например, в один интернат мы купили 50 механических и 30 «ручных» кроватей (это более 1.8 млн рублей), 50 одеял и 25 подушек, средства ухода на более чем 640 тысяч рублей. В остальных интернатах размещено меньше людей — и меньше наши закупки, однако итоговая сумма получается огромной. Подробности вы можете увидеть в таблице.
А еще больше средств нужно, чтобы у бабушек и дедушек появились помощники по уходу, сиделки. Ведь что толку закупать крема и подгузники, если их некому применять?
Спасибо каждому, кто в тяжелый период не оставляет наших бабушек и дедушек без поддержки! Ежедневно общаясь с жителями Курской области, мы постоянно слышим, что они чувствуют, как сплотились вокруг их беды люди. Эти люди — вы. Благодарим вас и просим: давайте не устанем помогать столько, сколько потребуется.