Буду спать в процедурном кабинете на кушетке или в холле на раскладушке. Драить хлоркой полы-стены-потолки, чтобы никакая ковидная зараза не проникла. Если надо будет отогнать чужих – буду сторожем. Надо будет успокоить растревоженных нянечек — буду психологом. Надо будет вызвать скорую, помочь вынести со второго этажа грузного мужчину на коляске — буду медбратом. Надо будет дозвониться и срочно выяснить, как встретить машину с продовольствием, — буду связистом. Буду заниматься и болтать с молодыми ребятами с психическими нарушениями — буду аниматором и воспитателем. Вечером, чтобы поддержать после трудового дня сотрудников, затею песни под гитару – и буду тамадой.

Ко всему этому я буду постоянно дико, по-звериному бояться самого страшного, что вирус все равно мог зайти, что приехавшая бригада скорой или доставка продуктов могли его занести. Но виду подавать не буду, ведь от меня все будут ждать поддержки и уверенности.

Буду скучать по своим домашним. Думать, как там родители. Волноваться, что будет с ними, если заболею. А рядом будут мои новые коллеги — немногочисленная армия почти сплошь из женщин, у каждой из которых дома дети, старенькие родители, у кого-то брошенное хозяйство.

Если бы я сказала, что еду в Вязьму, в Сосновку, в Ардатов, в Сельцо, в Нефтекамск, потому что там уже вирус. Что мы будем превращать наш дом фактически в госпиталь. Что у нас не будет тех СИЗов, какие есть у врачей, потому что и врачам их не хватает. Будем оборудовать санпропускник, чистые и грязные зоны. И от меня, как от каждого из нас, будет зависеть, выдержим мы оборону или запаникуем и разбежимся.
Что мы будем бояться за каждого, кого повезут в больницу. Вызванивать приемные, потом главврачей. И будем каждое утро спрашивать друг друга: все ли наши бабушки, дедушки и ребята пережили вчерашний день. И с ужасом принимать, что вирус не прямо, а все больше лукаво, подло забирает то одного, то другого. У кого-то случился инсульт, у кого-то сердце, кто-то ухудшился от стресса. И каждый день будем всматриваться друг в друга: не поднялась ли температура. Сколько еще получится продержаться. И думать, придет ли замена, если что. Нас и так мало.

Или если поеду в патронажку помощником по уходу? Или соцработником туда, где совсем не хватает рук, чтобы ухаживать за одинокими пожилыми людьми, которые дома без помощи — ни поесть, ни подняться с кровати, ни лекарства принять.

Вы бы считали меня героем? Восторгались бы моей решимостью, отвагой, преданностью делу? Писали бы слова поддержки? Каждый день справлялись бы, как мои силы, не на исходе ли?

Думаю, да.

А ведь таких людей, которые уже сделали это и будут делать это каждый день, будут держать линию обороны каждый день, пока не кончится эпидемия в каждом регионе нашей страны, многие и многие тысячи. И имя этой армии — соцзащита. Это их работа.
Защищает эта армия тех, кого некому больше защитить: слабых и больных, пожилых и инвалидов. Падет их оборона — и все самые слабые достанутся врагу.
Вирус этот не только заставляет болеть тех, кому заболевать особенно опасно, он исподтишка целится в миллионы людей — ослабленных, больных, пожилых. Бьет не только по линии фронта, но и заходит с тыла — лишает помощи и ухода тех, кто без этого может погибнуть.

От того, выстоят ли они, зависит, что будет с бабушкам и дедушками в домах престарелых, с молодыми ребятами в психоневрологических интернатах. С одинокими пожилыми, больными людьми дома.

Каждый день читаем в рабочих чатах:

«На себе опробовал душ, который ремонтировали недавно».
«Наши ребята устроили кулинарные поединки вчера, команда сотрудников проиграла команде ребят».
«У нас частушечные батлы пошли».
«Наши пока довольны — мы теперь круглые сутки рядом с ними».
«Мне страшно, очень заболеть боюсь. Не за себя страшно, а что с детьми будет, маленькие же».
«Дома огород, сейчас посевная будет, не посеем — как нам выживать».
«Мама слабая очень, как она там дома выдержит».
«Как будем оплачивать всех, кто на вахте? Так хочется хоть деньгами поддержать»
«У нас в службе надомной совсем рук не осталось. Болеют. А новых людей, кому помощь нужна, все прибывает и прибывает».

Я не еду туда ни рядовым, ни генералом, потому что у нас своя роль в этой войне. У нашего фонда несколько сот учреждений, с которыми мы работаем в 40 регионах. И если мы тут прошляпим, упустим хоть минуту, в которую можно было бы найти способ помочь, то грош нам цена.

Мы с помощью всех вас везем им снаряжение — СИЗы, дезсредства, лекарства, концентраторы, средства по уходу, подгузники, пеленки и тд.
Ищем деньги, чтобы помочь с дополнительными выплатами и наймом новых сотрудников. Потому что особенно в зараженных домах и в патронажках нужны не просто сочувствующие, добрые люди, а те, кто умеет ухаживать. Нужны медсестры. Нужны люди, которые смогут работать с молодыми ребятами с психическими расстройствами. С пожилыми с деменцией. Те, кто сможет поехать в больницу ухаживать за нашими подопечными, которых все же придется отвозить туда.
Наши помощники по уходу остаются работать в учреждениях. Наши региональные кураторы держат связь с домами. А иной раз заменяют собой службы доставки.
Мы ищем планшеты, ноуты и связь, потому что изолированные домá и изолированные дóма не должны быть отрезаны от мира. Потому что нужно иметь возможность связываться с близкими, у кого они есть, и иметь поддержку волонтеров. Потому что нужна помощь психолога, в том числе и сотрудникам.
Наши волонтеры стали видео-волонтерами.
Наша команда круглосуточно ищет нужную интернатам и надомным службам информацию, чтобы помочь понять, как лучше решать сотни сваливающихся каждый день проблем.
Мы стучимся во все двери наверху, чтобы сказать, что нужно наращивать помощь соцзащите. Потому что нынешних мер помощи, даже с учетом подключения волонтерских организаций, НКО, благотворителей, не хватает. Что нужно готовить помощь армии и МЧС. Что декларированные меры поддержки соцзащиты сейчас не сработают в полном объеме, потому что соцзащита оплачивается из региональных денег, а в дотационных регионах достаточных денег не было и до ковидной войны.

Мы все должны сейчас быть для соцзащиты верными помощниками и добрыми друзьями. Вместе стараться поддержать каждого соцработника, каждого работника дома престарелых, ПНИ. Будет ужасной ошибкой, огромной несправедливостью, если наше общество не заметит их борьбы за самых слабых, самых незащищенных. Если губернаторы и федеральная власть не сделают все, что нужно, чтобы поддержать и сохранить их.