— Андрей, у вас богатая биография. Расскажите, чем занимались до фонда?

— «Моя первая специальность — военный инженер, вторая — государственное и муниципальное управление. Первую половину своей трудовой биографии я посвятил Вооруженным силам, побывал в «горячей точке», работал в системе ФСИН, в детской воспитательной колонии. Там я получил первый опыт социальной работы с подростками, оказавшимися в трудной жизненной ситуации. В 2007 году закончил военную службу в звании майора и перешел на гражданскую службу.

— Как вы оказались в социальной сфере?

— Сначала меня пригласили руководить Социально-реабилитационным центром для несовершеннолетних в городе Камышине Волгоградской области, а затем — в самом Волгограде. Затем я перешел в Комитет социальной защиты населения Волгоградской области, где проделал путь от начальника отдела до первого заместителя председателя Комитета. Там же впервые пришлось столкнуться непосредственно с проблемами пожилых людей, инвалидов, организовывать помощью на дому и в стационарных учреждениях. Мне очень повезло, что я попал в компанию увлеченных людей, которые искреннее хотели изменить ситуацию, вытащить местные дома-интернаты из плачевного состояния. Проехав по учреждениям, посмотрев, в каких ужасных условиях живут люди, я не смог оставаться равнодушным. Но только после выхода в 2014 году Федерального Закона 442-ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан в РФ» мы поверили, что все можно изменить.

— Сложно дался переход из армии в сферу социальной защиты?

— Сложности, конечно, были, так как сферы деятельности кардинально разные. Но у меня был достаточный управленческий опыт, и постепенно я погрузился в специфику. Помню, как тяжело это давалось. В социально-реабилитационных центрах для несовершеннолетних находились несчастные, брошенные, избиваемые дети, вставшие на путь преступления зачастую лишь оттого, что им элементарно нечего было есть. Угнетала родительская безответственность, из-за которой дети попадали в приют. Для меня это была шоковая ситуация, поэтому я уже тогда понял, что люди нуждаются в помощи, поддержке, в том числе, от государства. Желание помочь стало для меня жизненной необходимостью. Сначала это был узкий круг, дети. Потом круг стал шире — я окунулся в сферу помощи пожилым людям, увидел, сколько еще нужно сделать, и самое главное понял, как. И в определенный момент я понял, что мое предназначение именно здесь, что я буду в этой сфере до конца.

— Как вы познакомились с Елизаветой Олескиной?

— Я принял участие в проекте Агентства стратегических инициатив «Форсайт-Флот», где выступала наша прекрасная Елизавета. К моему удивлению, она говорила ровно то, что я хотел услышать. Она сообщила, что в России огромное количество одиноких пожилых людей, у которых нет поддержки, которые обречены на одиночество, на боль, на смерть без медицинской и социальной помощи. Она говорила пробелах в законодательстве. После выступления мы с ней беседовали часа два. Она была удивлена, какой объем работы у нас был произведен. В результате Волгоград вошел в число первых шести регионов пилотного проекта по внедрению СДУ. 

— Расскажите о вашем переходе в фонд.

— За два года до этого мне предложили работу в муниципальной власти, я согласился и очень скучал по социальной сфере. Вдруг звонит Елизавета и предлагает работу руководителя проектного офиса по внедрению системы долговременного ухода. Я подумал, подал в отставку и поехал в Москву. Сегодня в 24-х регионах страны реализуется проект по внедрению системы долговременного ухода за пожилыми и инвалидами, а наш проектный офис оказывает этим регионам методическую поддержку. Моя задача рассказывать, как правильно налаживать работу, помогать исправлять ошибки. Сделать так, чтобы эта система стала не просто пилотным проектом, а законом и той помощью, которая будет оказываться во всех регионах. Важно, чтобы помощь дошла до каждого нуждающегося, чтобы учитывались индивидуальные потребности людей.

— Как вы оцениваете перспективы это проекта?

— Я уверен и точно знаю, что он станет основой государственной политики, поскольку уже доказал свою эффективность во многих регионах. Все мы от — высокопоставленных чиновников до рядовых сотрудников — рано или поздно станем старыми и будем нуждаться в помощи. Будь то родственная помощь, помощь государства, медицинских и социальных организаций. Мы часто повторяем своим друзья, что мы строим то, во что войдем со временем сами. От качества этой системы зависит, будем ли мы счастливы или несчастливы в этой стране. Поэтому у меня нет сомнений, что это произойдет. Спасибо всем, кто помогает.

— Одинаково ли внедряется система в разных регионах?

— Многое зависит от отношения к проекту и финансовых возможностей. Там, где принимают наш проект близко к сердцу, внедрение идет лучше. А с регионами, где не до конца понимают или не верят в наши цели, работать труднее. И конечно, краеугольный камень — финансирование, как только оно будет налажено, дело пойдет проще и быстрее. Фонд работает над тем, чтобы отношение в регионах стало лучше, понимание выше, вовлеченность и участие стало более серьезным и осознанным.

— Социальные специальности обделены вниманием общества, хотя это одни из самых важных и благородных профессий. Что бы вы ответили молодому человеку, который спрашивает: почему я должен пойти к вам работать?

— Вы правы, привлекательность социальной сферы не очень высока по сравнению с другими профессиями, потому что она не дает карьерной перспективы. Продвинуться можно только внутри системы. И я не уверен, что в ближайшей перспективе эта специальность станет престижной. Сюда должны идти по зову сердца.

В Волгограде мне приходилось много общаться с выпускниками университета по специальности «Социальная работа». Я им всегда говорил, что они должны четко определить свою цель: если она заключается в том, чтобы нести людям добро, помогать, то добро пожаловать. А тем, у кого цель стать крупным менеджером и зарабатывать деньги, делать в социальной сфере нечего. 

Тем не менее, были случаи, когда молодые люди по окончании факультета сначала категорически не хотели идти в социальную сферу, но потом все-таки приходили и оказывались очень нужными и полезными работниками.

— Вливание государственных денег не поможет изменить ситуацию?

— Конечно, с повышением заработной платы у социальных работников в результате майских Указов Президента РФ 2012 года, ситуация стала намного лучше. Теперь здесь могут работать профессионалы.

— А может ли социальная сфера стать привлекательной для мужчин? 

— Должен признать, что это преимущественно женская сфера. Мужчины приходят в основном на руководящие должности, а также на позиции экономистов, руководителей крупных хозяйственных направлений, занимаются закупками, ремонтом и т. д. А все, что касается непосредственного ухода, помощи людям, участия в педагогической и психологической работе — это в большей степени женщины, мужчин очень мало.

— Расскажите немного о вашей семье.

— Я женат, у меня трое детей. Двое уже взрослые — старшему сыну 29, дочери — 24 года. А младший сын в этом году заканчивает школу. Супруга моя тоже в социальной сфере, как я.

— У вас есть хобби или вся жизнь посвящена работе?

— Люблю на рыбалку съездить несколько раз в год. В целом круг моих интересов достаточно широкий, но свободное время стараюсь проводить с семьей. На предыдущей работе мне этого не хватало, там практически не было выходных.