Я понимаю, что мы ограничены временем. Но не могу не сказать хотя бы несколько слов о трагедии, которая случилась 15 сентября в Пучежском доме-интернате для престарелых и инвалидов. Это Ивановская область. Там в пожаре погибли два человека и пострадали семь. В новостях было сказано, что «Всего из здания были эвакуированы 112 человек — 108 постояльцев и четыре медработника». Мне бы хотелось, чтобы мы все понимали, что эти цифры отражают совершенно типичную картину. Мои сотрудники подготовили справку. С 2014 по 2017 год по данным федеральных СМИ и МЧС было 12 пожаров в социальных учреждениях для пожилых. Семь из них — это учреждения от 125 до 525 человек. И во всех этих больших учреждениях в среднем одна нянечка на 25-30 человек.

Вчера наш координатор съездил в Пучежский дом, узнавал, чем мы можем помочь. Так вот, там на одну санитарку все те же 25-30 человек. А поздно вечером, когда был пожар, того больше. Счастье, что пожар случился в ходячем отделении, а не в лежачем. Наш сотрудник говорит, что там нереально было бы вынести никого из отделений Милосердия.
Но и без пожара очевидно, что никакой нормальный уход за людьми не возможен при таком штатном расписании. Конечно, это пример только одной из проблем, которая, в том числе, увеличивает риски при подобных событиях. О других системных проблемах я буду как раз говорить в докладе.

Начать надо с самого понятия долговременного ухода.

Очень важно договориться об общем понимании того, что в него входит. Без этого невозможно будет объединить усилия всех, кто занимается помощью пожилым. Я благодарна коллегам, сотрудникам и федерального, и региональных министерств, которые, при всем различии подходов, готовы двигаться вместе.

Существует общепринятый международный термин — Long-term care. Исходя из его определения, цель долговременного ухода состоит в обеспечении каждого человека, не полностью справляющегося с самообслуживанием, системой поддержки самого высокого качества жизни с максимально возможным уровнем независимости, автономии, участия в деятельности, самореализации и человеческого достоинства.
Отмечу, что долговременный уход входит в одно из трех приоритетных направлений Мадридского плана ООН – «Обеспечение благоприятных и позитивных условий для всех возрастных групп».

В общем виде долговременный уход не имеет возрастных ограничений. Однако мы пока останавливаемся только на аспекте, связанном с помощью пожилым людям.
Система долговременного ухода объединяет медицинскую и социальную сферу, равно как и формальный (профессиональный) и неформальный (семейный) уход, это позволяет снять крайнюю степень стигматизации этого периода жизни. Это расширяет возможности продвижения идей «здорового старения» и «активного долголетия».

Из чего же состоит система долговременного ухода?

Наше исследование международного опыта показало, что во всем мире последние 30 лет выстраиваются эти системы. И последние лет 10, есть уже описания результатов, сделанные профильными международными организациями. И есть даже рекомендации по созданию систем долговременного ухода.

Собственно системы долговременного ухода состоят во всех странах из одних и тех же элементов. Сначала определяется, сколько людей нуждаются в уходе. Решается вопрос финансирования. Он зависит, в частности, от того, как будет соотноситься так называемый формальный и неформальный уход. Другими словами, сколько людей окажется под опекой учреждений и сколько людей останутся на попечении своих родных. Соответственно, нужна система поддержки семей.

Сам уход принципиально сочетает компоненты медицинской и социальной помощи. Поэтому для успешной реализации необходимо четкое межведомственное взаимодействие. От этого зависит, в том числе, как будет организована правильная типизация людей и разумная маршрутизация их внутри системы долговременного ухода.

Необходимы стандарты. Нужны подготовленные кадры. Сбалансированное распределение ухода на дому и в учреждениях.

Для нас самым обнадеживающим стало то, что международные эксперты признают, что создавать и совершенствовать системы долговременного ухода приходится в условиях экономического кризиса, нехватки подготовленного персонала. Что везде приходится решать проблемы с межведомственным взаимодействием и прочими трудностями, которые мы видим у себя.

Какие трудности есть сейчас у нас?

Мы работаем примерно с 25 регионами. И видим типовые проблемы. Система сейчас разрозненна, часто противоречива, в ней не хватает многих элементов. Приведу три конкретных примера.

1. Мы научились лечить. Мы взяли мировую систему быстрой и эффективной медицины, которая усиленно и современно лечит, и через несколько дней выписывает. Но, взяв эту модель, мы забыли перенять также и кластер выхаживания, пост-операционной реабилитации. Не обязательно в реабилитационном центре. На дому, в реабилитационных отделениях.

Когда в регионах нас просят помочь с госпитализацией бабушки после перелома шейки бедра, это значит, что дорогущую операцию ей сделают по ОМС, а выхаживать после операции будет некому. После дорогостоящей успешной операции человек может умереть от пролежней. В последнее время в больницах так и говорят: хотите, чтобы за вашей бабушкой ухаживали, — приводите свою сиделку.

Когда человека выписывают домой, то родственники часто не умеют ухаживать, не понимают, куда бежать, где получить помощь, как добиться прихода реабилитолога или просто медсестры на дом, чтобы она объяснила, что и как делать.

2. Возьмем проблему снабжения. Норматив по подгузникам — 3 в сутки, не так плохо, казалось бы. Но в реальных ИПРА мы часто видим один в сутки. И на размер меньше, чем нужно. Что, понятно, делается из соображений экономии.

Но в снабжении есть и бОльшая проблема. В домах престарелых те, кто имеет инвалидность с узкоспецефическими нарушениями, получают свои честные подгузники и коляску по ИПРА, но вынуждены делиться с такими же маломобильными или лежачими людьми, которые не имеют инвалидности или имеют инвалидность, при которой подгузники не положены. В результате, стандартная картина в соцучреждениях – 60 человек нуждаются в подгузниках, но из них лишь у трети есть подтвержденная инвалидность, у остальных ее нет. Состояние примерно одинаковое и подгузники делят на всех.

Последний, третий, пример. Поднимают зарплаты младшему персоналу. Который, собственно, и должен заниматься уходом. Реально поднять зарплату получается, только сокращая количество людей, занятых в уходе. И младшие медсестры или санитарки теперь получают чуть ли не самую высокую в учреждении зарплату. Только теперь их гораздо меньше. Выросло качество ухода? Упало в разы!

Скольких же пожилых людей касается у нас в стране отсутствие отлаженной системы долговременного ухода? По самым скромным подсчетам, это порядка 3 млн., нуждающихся в уходе на дому, и 500-600 тыс. в учреждениях. И это без родственников, осуществляющих уход. Но как говорит, в том числе и аналитический центр при правительстве, у нас нет пока хороших методик подсчета. И мы не знаем реальной потребности и очень плохо можем ее пока прогнозировать. Ее надо считать.

В чем решение проблемы?

Первые шаги — это разработка на государственном уровне комплекса мер по созданию системы долговременного ухода и организация федерального пилотного проекта.

Мы сами уже год с регионами ведем свои пилотные проекты, в которых отрабатываем кластеры долговременного ухода. В Рязанской области мы занимались модернизацией системы домов престарелых.

Помимо этого мы около полугода прорабатываем с регионами, готовыми у себя выстраивать систему долговременного ухода, рабочий вариант комплекса мер, начали обсуждать элементы дорожных карт для регионов. Речь идет о 6 регионах – Волгоградская, Костромская, Новгородская, Рязанская, Тверская, Псковская области. Нам кажется очень важным, что такой состав дает достаточно репрезентативную выборку. Условия у всех разные и экономически, и демографически, и социально, и в смысле административного опыта. У нас огромная страна с очень разными условиями жизни. И во всех регионах живут люди, которым нужна помощь. Эти люди должны получать достойный уход, вне зависимости ни от чего.

Мы надеемся, что общим усилиями получится выстроить такую систему, когда стареть будет не страшно. Спасибо