Пелагея Лайкова: «Я все вот не могу забыть ту женщину — из партизан, что родила. Она родила и повесилась. Почему повесилась? — Потому что не хотела, чтоб над ней немцы издевались. А девочка её рожденная осталась. Но недолго: сгорела она, когда немцы сожгли наше село. И соседнее село сожгли: согнали людей в одну избу и подпалили (плачет). И только два маленьких мальчика выжили — до лесу убегли, на дерево залезли. Один спать хотел все дуже — но как засыпал, думал, что коза его бодает, — и терпел. Пока русску речь не услышал. Немцы все хотели знать, кто с партизанами знается. Бывало, нашего активиста, Ивана, посеред деревни вытащат и бьют, бьют по-звериному у всех на глазах. Только он после моей сестре сказал, а она ведь тоже с партизанами зналася: «Они и тебя пытать будут, да только ты не говори. Потому что пытають — плохо, а скажешь, где они, — еще хуже тебе будет, помяни мое слово…» А нашу деревню когда спалили — так осталось пару недостроенных домов, один из них наш. И у нас соседи жили, другие землянки себе рыли и шалаши ставили. Выживали, как могли, но дружно — поэтому, деточка моя, мы и выжили. Если б друг друга не держались — пропали бы, одно слово — пропали…» Александра Михайловна Анисимова (родилась в 1925 году; после возвращения из Германии 40 лет проработала на железной дороге: «Меня забрали из дому — в Германию угнали. Так вот вышло: мы с сестрой обе на печке лежали. Заходють и мне говорят: «Собирайся!». А ей — ничего. Почему так — не знаю. Меня выбрали. Ну я и собралась. На скотном дворе нас, молодых, собрали — и погнали в Германию, пешком, в чем были. Пять лет я там отбыла. Всякое бывало: и добрые люди попадались, и злые, и тяжелая работа, и ничего… А после 45-го наши пришли. Нас уже не пешком вернули — на поезде приехали. И одели нас, и обули. Только вернулась я из Германии-то живая, а сестры моей нет. Её убило на бомбежке, когда они бежали, а железную дорогу немцы бомбили. Так вот получилось: я вернулась, а она умерла…» Галина Петровна Тренченко (более подробно история бабушки здесь) В Германию нас угнали, а мы бежали из плена. Шли ночью, днем прятались по стогам да по лесам. Но нас нашли: хозяин поля нашел нас, когда мы спали в стогу — и вернул хозяевам прежним. Много людей повидали — и хороших, и плохих. И новость о Победе мы в Германии встретили, плакали, не верили, — голос бабули срывается. — Нас, тех, кого угнали туда в начале войны, собрали и водили в советскую комендатуру. И некоторых так и не вернули. Исчезли они — кто знает, в лагерях, наверно, сгинули. И я боялась. Захожу в кабинет, а за столом Жуков сидит. Смотрит на меня и спрашивает: «А ты, девочка, чего боишься?» «Боюсь», — отвечаю. А как не бояться-то? Угнали нас в Германию совсем молодыми девчонками, мы и бежали, и хотели на Родину вернуться, шли наугад ночами в сторону советской границы, а днем по стогам-лесам прятались. Так нашли нас фермеры и снова хозяевам вернули. Я в 17 лет весила 42 килограмма — шутка ли сказать, как ребенок! И как тут было не бояться-то?! Но Жуков рассмеялся и отправил меня в Союз. Там я и мужа своего встретила. Хороший он был очень… А теперь вот одна осталась… Сколько лет я праздную День Победы? Да уж счет потеряла. Но этот праздник — он все такой же, как тогда, как прежде. Нина Строганова: «Что рассказать о войне? Как в концлагере была? Да деточка, я уже не помню этого. Ребеночком ведь была. А как папку раненого домой принесли — помню: пропоротый весь он был… Ой и страшно (плачет)! И так жалко его мне было…» Зоя Новикова: «Та мне одиннадцать лет тогда всего было. Те, кому по восемнадцать, — в окопах сидели. А я маленькая еще — еду партизанам носила. Знала, где они были — взрослые меня научили и отправляли, чтобы немцы не прознали чего — девочка же совсем еще была». В этом году с нами было много детей (на фото — не все). И старики были просто счастливы. Я завожу им в палату маленьких девчонок с цветами и говорю: «Вот вам настоящий Парад Победы!». А они плачут: «Так для них ведь все — и что было, и что есть. Чтобы они жили и людьми были и не знали горя чтобы: наши ведь дети». Потому что в этот Праздник все дети — наши общие.