Бэла Никитина: «Пансионат в Алексеевке выглядит симпатично, здание пансионата чистое и уютное. У входа расположились котята с густой шерсткой, судя по всему – местные подкормыши, а во дворе прогуливались и взрослые коты. Как я заметила позже, комнаты большие, обстановка в них вполне домашняя. Перетащив подарки и музыкальное оборудование внутрь, мы начали готовиться к выступлению, а в это время в помещение столовой уже начали подтягиваться зрители. Подтягиваться здесь — очень правильное слово, поскольку многие едва передвигали ноги, некоторые пришли с ходунками, двое были и на колясках. Правда оба колясочника не захотели въезжать в зал, слушали из коридора и не склонны были присоединяться к общему процессу, несмотря на уговоры волонтеров. Различия в настрое жильцов пансионата были весьма заметны. Помимо вполне позитивных и активных бабушек и дедушек, встречались и другие – с грустными, а порой скептичными лицами. Так, после концерта в ходе общения от одной из пожилых женщин я услышала рассказ, пронизанный горечью, о том, что ее родная маленькая внучка спросила, правда ли, что пансионат – это место для ненужных людей. «Вот такие мы здесь… Есть ненужные вещи на свалке, а есть никому ненужные люди, это мы такие». Понимая ее боль, я не смогла найти такой ответ, который бы ее утешил, поспешила перевести тему в другое русло. Поэтому мысль о том, что дом престарелых все же является вполне приемлемым местом жительства для этих людей, вступала в противоречие с мыслью о том, что вряд ли можно праздничным концертом заменить этим «ненужным» людям ощущение собственной востребованности для близких и родных. Но может быть такие визиты могут хотя бы скрасить их жизнь? Привнести в нее новые впечатления? Расширить поднадоевшие стены учреждения? Может ли новогодний концерт сменить настроение и поднять этим людям тонус? Итак, шарики были надуты, маэстро Антон разогрел пальцы и заполнил помещение легкой музыкой, а маэстро Дима взял гитару и раздал всем листочки с текстами песен. И началось выступление. Мужчины нашей волонтерской группы были великолепны, а женщины их активно поддерживали. Новогодний репертуар позволил Снегурочке Лене удачно заполнять возникающие паузы, русские народные песни позволили, пританцовывая, сделать полухоровод Во время вальса сложилась танцующая пара из девушки Юли и дедушки, о танцевальных способностях которого я бы не догадалась, если бы не увидела зрелище собственными глазами. /Я от себя добавлю, что, на самом деле, этого дедушку никто из «стареньких» волонтеров просто не додумался бы пригласить на танец, уж больно он суров! А тут новенькая девушка — она же не в курсе! 🙄 / Концерт был блестящим, никаких нестыковок зрители не заметили и помидорами артистов не закидали. Наоборот, хвалили, благодарили, в целом настроение поднялось, а количество улыбок увеличилось. Однако дружного хорового пения со стороны зрителей не наблюдалось, поэтому концерт завершился строго по расписанию и волонтеры разошлись по комнатам. /Тут уж ничего не поделаешь. Ну нет у нас поющих в Алексеевском, только баба Зоя и дядя Володя. Да и старенькие проживающие в этом пансионате./ /Это — игра в «Чепуху», Анна Ивановна удивляется, что президентом России должна стать Алла Пугачева. С чувством юмора у нас тут тоже не очень. Раньше хоть Нина Константиновна вносила нотки сарказма и остроумной язвительности в игры, но теперь она себя сама перевела в лежачие и на концерты не ходит/ Еще один новый участник нашего движения Анны Большаковой. У нее было задание пообщаться с нашей бабой Зоей в Алексеевском пансионате: «Бабя Зоя, раскрасневшаяся, неспешно идет в свою комнату, напевшись и наплясавшись на концерте. В руках — пакет с подарками. — Баба Зоя, я к Вам! Алена Вам передает привет и подарок. Хочу с Вами пообщаться и записать письмо Анне! Увидев меня сразу улыбается какой-то необыкновенно светлой и родной улыбкой. Берет меня за руки. Мы обнимаемся. Усаживаемся на ее кровать. В ее тесной комнатушке, достаточно плохо освещенной, стоит еще 2 кровати. Одна бабушка сразу уходит, оставляя нас с бабой Зоей и с другой жилицей. Я передаю подарки. Баба Зоя тактично ставит их на кровать в сторонке, не открывая. Она рада общению, рада услышать весточку от своих друзей. А подарки подождут… — Баба Зоя, расскажите, как у Вас дела? (Я начинаю с общего). — Все хорошо, слава Богу. Жива-здорова. Вот все потихоньку, слава Богу.. Я понимаю, что бабе Зое нужно дать возможность разговорится и привыкнуть ко мне — в ее глазах и движениях читается небольшая робость. — А праздник понравился? Очень Вы задорно пели и плясали сегодня! — Я очень люблю петь и плясать! Очень понравился праздник, подарки. Поплясала от души. Молодцы вы, ребята. Спасибо вам, замечательный у вас коллектив. Побольше бы таких, как вы. — Аннушке что-то хотите передать? — Аннушке спасибо за письмо. Привет всей ее семье. Самое главное, хочу пожелать ей здоровья, детям здоровья, самое главное. Увидеть хочется, конечно. Может, увидимся когда с Аннушкой? Уж очень хотелось бы… Я замечаю, что несмотря на радость момента, глаза у бабы Зои все равно наполнены тоской. Обмолвившись о своем горе в начале нашей беседы: «Я ведь и мужа схоронила, и двоих сыновей…», сразу старается сменить тему, говоря, что, мол, вам-то не стоит расстраиваться, ни к чему это… Я не настаиваю и деликатно продолжаю разговор, выдержав небольшую паузу. — Баба Зоя, расскажите о себе что-нибудь, о Вашей жизни. Откуда Вы? — Сама я с Ульяновской области. Во 2-м классе сама выступала на сцене. Потом ездили выступать мы в Москву, на Большую концертную сцену перед правительством. Дарили нам карандаши, альбом и цветы! Хотела я поступать в консерваторию, но мама не пустила. Пятнадцать лет мне было… — Не жалеете? — Жалею… жалею. Но раньше по-другому все было. Не могли мы ослушаться родителей. Скажешь только потихоньку: «Мамочка, а можно …». По-другому все раньше было.. В это время вторая бабушка, по всей видимости, начинает нас слушать, приподнявшись на соседней кровати, спинка которой упирается в бок кровати бабы Зои. — А здесь Вам нравится, баба Зоя? — Да, здесь очень хорошо. Мне нравится, довольна всем коллективом. Никто не обижает (смеется). Мы сами кого хочешь обидим! Внезапно опять вспоминает о своей молодости: — В клубе мы выступали, в хоре. Играли и на сцене. Смешно: в 15 лет играла старуху! А проработала я дояркой, а потом в Самаре продавщицей. В Самару приехала я в 15 лет. Ну, тогда еще Куйбышев был. — А как вы здесь время проводите? — В баню ходим. Я хожу. Так, конечно, не очень жарко, но однако же баня. Тяжело немного ходить, потому что на удице, но я хожу постоянно. И тут другая женщина, внимательно слушавшая весь наш разговор, добавляет: — Да какая там баня! Холодно для бани, одно название. Но баба Зоя не поддерживает ее настроя. Наоборот, старается оставаться позитивной. — Да все равно хорошо, что есть. Кто-то в душ ходит, а я вот в баню. — Да тут вот ведь в душ-туалет пойдешь, все за тобой следят, за каждым шагом! Не присесть, ни плюнуть, сразу ругачки, — говорит другая женщина. Баба Зоя тактично выдерживает паузу. Она не отвечает на данный комментарий своей новой соседки. Только лишь качает головой, не одобряя такой негативный настрой. — Я вот стараюсь все-таки радостнее быть. Так конечно, тяжело тут всем нам — все уж бывало и ссорятся и терпеть друг друга не могут. В основном телевизор смотрю. Уйду в корридор, сяду и сижу весь день. Вообще стараюсь поменьше со всеми тут связываться. Сижу в своих думах, стараюсь не унывать. Хожу на улицу, в магазин, бывает. И действительно: баба Зоя — невероятно позитивный человек, несмотря на тяготы проживания в пансионате и горе прожитой жизни. Говорит баба Зоя тихо, спокойно, неспешно и как-то очень задушевно. Ведя с ней эту тихую беседу, я чувствовала себя очень уютно. Как-будто кто-то гладил меня все это время теплой мягкой рукой по голове. В добрых глазах этой одинокой, но милой и простой женщины читалась глубокая печаль и в тоже самое время отчетливо виделся свет, как от теплой свечи, стоявшей на столе у окна в доме, где тебя всегда ждут. Проговорили мы о том о сем около 40 минут. Иногда к нашей беседе присоединялась ее соседка. К ней подошел наш волонтер с предложением также завести себе свою дистанционную внучку. Казалось, что новая соседка была рада такому вниманию. Мне вовсе не хотелось уходить от бабы Зои. Но звали на обед. Баба Зоя желала мне счастья и здоровья, перекрестив на прощание, а я крепко обняла ее и поспешила прочь: на глазах наворачивались слезы.»