Меня всегда удивляет, как за два-три дня перед поездкой нас набирается такая толпа бабодедолюбов. Мы с Катей каждый раз имеем в голове «план Б»: если никто не сможет, то мы поедем на одной машинке втроем. И на всякий случай готовимся к «плану А»: а вдруг смогут ВСЕ? Например, 13 октября смогли все и еще больше: и волонтерские дети, и волонтерские папы. Папы, к слову сказать, частенько к нам присоединяются в качестве водителей для своих непоседливых выросших дочерей. Это как раньше юных прелестниц привозили на бал отцы. Вот почти также 🙂 Значит, дело было так. Со сладкими гостинцами и воздушными шариками (за все эти маленькие материальные радости спасибо нашим волонтерам, а также вообще всем, причастным к фонду «СвР») основной состав аж на четырех машинах выехал утречком из Челябинска, по пути забрали меня. У ворот встречал дедушка, уютный весь. Я сначала подумала, что он, может, родственник чей-то из работников, привез кого-то на смену и ждет, когда увозить. А нет, местный. Потом вас познакомлю. И встречала Аня, библиотекарь, та самая, которая взяла в свои ответственные руки контроль над перепиской между внуками и бадедушками. Она ведет учет входящих писем, сама отдает их в руки адресату, читает вслух тем, кто сам не справляется. В общем, человек совершенно незаменимый и восхитительный. Зрителей в зале-столовой она уже подготовила и собрала. Первая новость – переезд. В Миасском раньше жители размещались в отдельных домиках на несколько комнат. Беда в том, что домики по большей части из дерева, что противоречит нормам пожарной безопасности. Поэтому, чтобы избежать расформирования ДП, было придумано всех жителей домиков переселить в кирпичный административный корпус. Устроились они вполне замечательно и уютно, но столовая aka зал торжеств пока частично функционирует как склад тоже. Вот такие в этот раз декорации. И всё же это большое счастье, когда есть куда переселяться. Пока наши ребята переодевались, распределяли обязанности и надували шарики, я «пошла в народ». Сразу же столкнулась с Владимиром Дмитриевичем. Он – местный старожил, т.е. дольше всех в этом ДП живет, а также «активистка, спортсменка, комсомолка и просто красивая дедушка» 🙂 Он регулярно посещаем творческими порывами, может, например, песню сочинить. И всех куда-то на что-то сподвигает, иногда эти движения добавляют суматохи и забот. Совсем недавно, кстати, в середине ноября, он получил очередное письмо от своей героической «внучки» Насти, о чем он мне в этот же день сообщил по телефону. Обсудив с Владимиром Дмитриевичем прошлое Третьяковской галереи, мы с Сережкой пошли дальше здороваться, но ребята начали концерт. На наше большое-пребольшое счастье с нами в этот раз приехал Денис и привез с собой очаровательную солистку Дашу, чей голос, и лик, и блестящие туфли стали просто и гвоздем, и украшением программы. В перерывах между песнями у нас было «интерактивное общение», буквально: я садилась рядом с разными бабушками-дедушками и своими разговорами всем мешала сосредоточиться на концерте. Осень, вероятно, повлияла, наши легкие на подъем, танцующие миасские бабушки в этот раз сидели в сторонке и платочки в руках теребили, но на танцпол выходить отказывались. Тех немногих, кого мы-таки ангажировали, вы видите на фото, ответственная Лена не пропустила никого. (Да, о фото. Мы забыли фотоаппарат 🙂 Поэтому фиксировали мгновения на планшет. Уж что оказалось под рукой, главное, что вообще оказалось). За всех отдувались Гарифулла Рахимьянович с супругой и Владимир Дмитриевич. Да позже баба Соня подоспела, пела мне башкирские частушки и поведала, что, оказывается, раньше она в моем поселке работала клубным массовиком-затейником. Конечно, надували мыльные пузыри – удивительно, но это остается одним из любимых развлечений в наши визиты. Еще играли в воздушных хоккей, т.е. даже больше в воздушную лапту, получается. Мария Яковлевна и Владимир Дмитриевич vs Даша Б. и Машенька. Не помню, с каким счетом закончилась игра, но потом она переросла в дружное полухаотичное подбрасывание шариков, что страшно всех порадовало. А еще мы вспоминали лето, «пыль, да зной, да комары, да мухи» и рисовали на воздушных шариках всякую назойливую живность. Ну это типа такая подготовка к мастер-классу по рисованию, который мы когда-нибудь все-таки проведем 🙂 Когда все играли с воздушными шарами, Катя покралась в нашу «костюмерную». Смотрит: там в коридоре сидит Александра Константиновна, рядом Денис. Для нее единственной поёт. Она слышит плохо уже, но видит-то хорошо. И то, что она видит, её растрогало. Она смущенно улыбается и радостно тихонько приговаривает: — Песни поют! Молодцы какие! А потом сотрудница Ирина предложила поиграть в добрые слова. Ах, какое замечательное предложение! И вот тут-то мы увидели, как они все друг дружку всё-таки любят. Один замешкается, все хором помогают, Саше желают, «чтобы ножки выздоровели» и он поднялся наконец-то, всем желают здоровья, семейным парам — любви и согласия. Когда позже просматриваешь фотографии, замечаешь детали. Здесь смотрите: муж, как положено главе семьи, заботится о тросточках, своей и жены. После концерта сразу начался обед, а мы пошли в Милосердие. Я сейчас напишу спасибо, а то переполняет, и продолжу отчет. Спасибо сотрудникам ДП «Березки», они очень тактичные, библиотекарю Ане — моя личная горячая любовь, умнице Ирине, нашему дорогому Дениске и прекрасной солистке Даше, ответственной и отзывчивой Ане З., чуткой и серьезной Лене, Андрею и Марине и их детям Саше и Маше – это вообще удивительная светлая семья, веселой и задорной Даше Б. и ее папе, Сереге, Кате и ее папе. День получился чудесный, и было невероятно приятно провести его часть со всеми этими людьми. Теперь, собственно, остались только некоторые фотографии и диалоги. Любовь Васильевна кивает с улыбкой в сторону Виктора Николаевича: «А это мой хозяин». Хозяин сдержанно улыбается. Кажется, будто его кресло вовсе не инвалидное, а такое — массивное, с вензелями, у камина. На недвижных ногах будто не осенние темные брюки, а теплый зеленый плед, а рядом не казенный стол с инвентарным номером и красным тазиком, а чайный столик с именно его – хозяйской – кружкой. Руки у него едва движутся, а жена у него – добрая плясунья и вышивальщица. — Вам приходят письма, Любовь Васильевна? — Приходят-приходят. Из Астрахани одно было, из этого… из… еще откуда-то. — Так то открытки, наверное? — Да, открытки. — А письма Вам пишут? — Нет. Виктору Николаевичу моему пишут, у него родственники. А у меня нет никого, кто ж мне писать-то будет? — А давайте мы Вам внучку по переписке найдем? Будете письма получать. Улыбается: — А зачем? Вот баба Шура. — Что ж гармошку-то не привезли? Что ль гармошки у них нет? Я: Как здоровье у Вас? Баба Шура: Да вот, коленки болят, я ж упала. Соседка моя удержалась за поручни железные, а я нет. Вот коленки болят. Любовь Васильевна (сердится): Тише! Не слышно, как поют! Я: Всё-всё, мы не будем! Баба Шура: Так вот, коленки-то у меня болят… Нахожу в зале дедушку, который встречал нас у ворот. — Ну, давайте знакомиться! Я – Даша. Это – Сережка. А Вас как зовут? Дедушка смущается и говорит, чуть-чуть отвернувшись: — А что я? Дед Коля я. Спиридонович я, Николай. Ах, так вот тот самый «Нафаня», про которого я уже слышала. Таки точно. Говорю же, уютный. Сережка рядом с ним так мирно и доверчиво сидит, щедро осыпанный воздушными шариками. По соседству на диване расположился мужчина, лет 50. Танцевать – ни в какую. — Я, — говорит, — не могу. С палочкой я. — Все, — говорю, — с палочками. — Не. Вот если б налили мужикам по сто пятьдесят, они б пошли плясать. — Анна Васильевна, идемте танцевать! Анна Васильевна сжимается в комочек и хихикает, как от щекотки: — Да оттанцевали мы уж своё-то. — А мы с Вами так, потопчемся 🙂 Опять сжимается и – ну совсем девчушка – похихикивает. Старушка-веселушка. И всегда в наши приезды в своем фиолетовом платочке. Катя: Что ж. Послушали мы Дениса нашего голосистого. А теперь давайте-ка лето вспомним, нарисуем-ка мы с вами комариков на воздушном шарике. Любовь Васильевна (сердится): Ну вот. Опять шарики! Музыку послушать не дают! Вообще-то Любовь Васильевна добрейшая. Просто такая вот. Я: Нарисуйте комарика. Любовь Васильевна с обычным: А зачем? Я: Чтоб лето вспомнить. Любовь Васильевна: Я и не умею. Маша: Ну букашку. Ирина (водит рукой Любовь Васильевны с маркером по шарику): Давай мы с тобой божью коровку нарисуем. Вот головка, вот усики, спинка, ножки. Вот пятнышки. Вот про Ирину тоже. Катя была убеждена, что она – штатный психолог. А она – охранник. В какой-то момент подскакивает ко мне решительно Владимир Дмитриевич. В руках ручка и бумажный квадратик, на которых врачи рецепты пишут. У него созрел очередной прожект, это очевидно. В.Д.: Садись! Послушно сажусь. В.Д.: Так. Говори: где вы еще выступали? Ой. Прям так с ходу. Я: В Курочкино. Пытается писать стоя. Я: Может, лучше ВЫ сядете? В.Д. (растерянно): Да, лучше я. Садится и продолжает допрос. В.Д.: Так. В Крымске вы помогали? Ух. Я: Нет, вот прям чтоб лично мы ездили – нет. Мы всем рассказывали, как можно помочь, куда что принести. В.Д.: Это всё равно. И записывает на листочке: «Крымск». В.Д.: Так. На Дальнем Востоке помогали? Ууух… В Милосердии больше всего хотелось найти Валерия Геннадьевича. Он такой большой и слабый. Всегда лежит совсем горизонтально, даже подушка не приподнята. — Здравствуйте, Валерий Геннадьевич. А я Вам привет привезла. Заволновался. — Знаете от кого? — От Маруси?! – глаза зажмурил и слёзы быстро-быстро покатились, а он их быстро-быстро вытирает. Его Маруся – одна из наших самых первых внучек по переписке, живет с семьей в Германии. Она шлет ему длинные письма. Библиотекарь ему их читает вслух. Наверное, он так же молниеносно, как сейчас, зажмуривает глаза и быстро-быстро вытирает слезы. В Милосердии разносят обед. Нянечки утверждают, что мы им нисколечко не мешаем, но мы на всякий случай запускаем в палаты одного Дениса с гитарой. Остальные стоят в дверях. Только я с Машенькой и Сережкой хожу по другим палатам в гости. Где приветят, где отвернутся, где посмотрят удивленно. Дениске поступил заказ на песню: «Спой про дерево! Ну про дерево же!» Денис запевает: «Ста-арый клён, ста-арый клен, старый клен стучит в окно…» Мы в последней палате у Тамары Васильевны. Она мне показывает письма и фотографии от «внучки» Насти: — Я ей вот недавно ответ отправила. Она мне пишет. Как же я молчать буду? На соседней кроватке сидит знакомая женщина с печальными глазами. А и вовсе не знакомая, оказалось, две недельки она здесь всего. Надежда Аркадьевна: Писать? Мне? Да! Пусть пишут! У меня только руки и ноги не работают. Книги? Люблю романы, чтобы только добрые. Страшного и злого не люблю. День рождения у меня 14 мая. Машенька: Ой, а у меня 10-го! Я вас всех приглашаю! Приезжайте ко мне! Еще я сегодня заметила странное. Я думала, что старики – они не меняются, уж раз появились морщины и немножко удивленный взгляд, то это теперь до конца неизменно. А сегодня вдруг увидела: они – стареют. Старики стареют дальше. Маленькая старушка у стены: Кто ты? Поют что ли… Я уж не вижу ничего. И слышу плохо. Прижимаюсь к седой голове, к ситцевому белому платочку. Ничего, что не видно. Ничего, что не слышно. Мы просто рядышком посидим.