Я родилась в Лазарево в 1924 году. А вообще жили мы в Ясной Поляне. Там и училась, там и немцы нас захватили. Да, война-то когда была, захватили нас, дармоеды! Папа на фронте погиб. А мама умерла рано. Мы когда хоронили маму, на нас вся Ясная Поляна плакала: дети остались один одного меньше! Тяжкую жизнь я прожила. Мы остались — семь человек без отца, без матери, без никого! Я братиков выхаживала. Тринадцать лет мне было — сама ребенок.

Начальник станции был хороший очень, помог трех в детдом отправить. Они так и ездили ко мне на каникулы. Ну и выучились: один летчиком стал, а два — переводчики. Все живые, только сестра у меня умерла.

В школе я училась очень хорошо! В Туле в техникуме потом училась, и началась война. Ну и техникум эвакуировали. А я не уехала, а устроилась на железную дорогу. Меня туда за ручку папа привел в контору. Устроили меня, а мне еще годов не хватало. Но пока каким-то расценщиком работала, а потом я быстро за все ухватилась, и так там и работала всю жизнь нормировщиком: зарплату начисляла, норму устанавливала.

Работа есть работа, привыкла, все меня знали, помогали нашему трудному детству такому. Начальники были хорошие.

Немцы тут были, музей грабили. Толстовский-то, в Ясной Поляне. Напились раз немцы пьяные, начали там будоширить. А мама жива еще была, больная лежала. А мы девочки-подростки. Она нас в погреб посадила, накидала нам одежды — а то, говорит, они вас тут изуродуют всех. И я крупозное воспаление получила. И лежала в больнице. Вот так. Вот такая наша жизнь.

А ели — ну что, щавель. Ходили по лесу — грибочки собирали. Что-нибудь там сварим.

Ой, никогда не думала, что замуж выйду — кто меня возьмет, бедноту. Но пришел один — отслужил в армии и приехал к нам работать в Тулу. Мы были три девочки молоденькие, они там собирали вечер, а нас послали с баянистом договориться. Я пришла, а он сидит: такой видный мужчина-то, нарядный. Звали его Пинякин. «Пинякин, — говорю, — подвиньтесь, может?» А он говорит: «Возможно». Посидели, потом пошли по перрону прогулялись, а он пришел в контору и нашей начальнице говорит: «Вот ту девочку я у вас возьму». Она говорит: «Да ладно, спьяну!» А он говорит: «Нет, я сказал, значит возьму!». Ну и вот так подружились с ним немножко.
И он стал замуж приглашать.
А я говорю: «А ребят-то у меня сколько!» — «ВЫходим! Была бы голова на плечах, вЫходим! Собирайся!» А я говорю: «У меня ничего нет. Пальто было железнодорожное, да и то украли из конторы! У меня ничего!» А он говорит: «О, совсем хорошо, идти легше!». Вот такой муж был необыкновенный! И я его в жизни не забуду никогда! 12 лет мы вместе прожили.

Он поступил к нам на железную дорогу, у меня от матери дом остался, так он его под солому покрыл, досочек натаскал. Все стали нам завидовать: ой, женщину взял — чистота, порядок в доме. И ребятки на летние каникулы к нам приезжают. И вроде все у нас плохо было, а получились все хорошие!

Сын у нас был. Он моряком, во флоте служил. В Эстонии. Там он заболел и умер. У сына и дочка, и жена есть. Они ко мне ездят, не забывают.

Ноги вот у меня не ходят. Братишки все, конечно, приезжают. Недавно был летчик в гостях. Они в годах уже тоже. Он меня к себе все звал. Я говорю: «Нет, Леня, не поеду! Ты уже старенький, две операции перенес. Жена тоже болеет. В обузу никому не поеду, буду тут [в доме престарелых] жить. Надо вам — приедете ко мне». Вот так.