Бабушка Надя живет в палатах сестринского ухода с момента их открытия. Да и до того жила в больнице, на базе которой они появились. Привезли ее лет двадцать назад, и никто уже толком не знает, откуда, только говорят, что привезли ее всю закопченную, словно она жила в котельной. Бабушка с рождения не слышит и не говорит — свою историю тоже не расскажет. Только и написано в карточке: инвалид с детства, 85 лет. Да еще жестами бабушка показывает на правую руку: мол, болит. Все ее любят: светлая такая, благодарная — и не хотят расставаться, тем более что на новом месте, какое бы оно прекрасное ни было, бабушке Наде не приспособиться. Она там не знает никого и ее никто — угаснет тихо бабушка.

В Тверской области массово закрываются палаты сестринского ухода. На базе некоторых из них открывают паллиативные отделения. Так и случилось в Пено, где живет бабушка Надя. Само по себе это неплохо: палаты сестринского ухода — гибрид больницы и дома престарелых, часто сочетающий в себе не лучшие свойства того и другого, а паллиатив — это квалифицированная помощь тем, кого уже нельзя полностью вылечить, но кому можно облегчить состояние и существенно повысить качество жизни. Кому-то нужно обезболивание, в том числе наркотическое, а в паллиативе есть и лицензия, и оборудованное помещение для хранения препаратов, и врач, способный подобрать лекарство. Кому-то нужна кислородная подушка или неинвазивная вентиляция лёгких ночами. Очень хорошо, когда такие отделения есть.

Только бесплатно пациент может находиться в паллиативе один месяц и не чаще двух раз в год. Остальное время он должен либо оплачивать койко-дни по 550 рублей за каждый, т.е. 16500-17050 рублей в месяц, либо выписываться. Хорошо, когда есть куда. Видимо, одиноких бабушек вроде нашей бабы Нади планировалось перевести в дома престарелых — что 20 лет назад, может, было бы разумно, но теперь она вряд ли это переживет.

Пенсия у бабушки — 8500 рублей. Даже если забирать все 100% в оплату, ещё 8000 тысяч, а в месяцы по 31 дню и больше, нужно где-то добыть.

Когда наши волонтеры привезли в Пено новогодние подарки, надели на бабушку Надю новые тёплые носочки и красивые мягкие тапочки, вручили сладкое и открытку, то она, вся сияя и показывая пальчиком на красочный календарь, вдруг выпалила: «Птух!» Все восприняли это как чудо: радость раскрыла в душе бабушки дверку в прошлое, где она, видимо, пыталась научиться говорить и, может, что-то слышала. А теперь нужно ещё раскрыть ей дверь в будущее: дать дожить там, где последние 20 лет ее дом. Родных у неё нет, выписывать ее некуда. Мы хотим собрать 82750 рублей — чтобы бабушка могла дожить в Пено хотя бы 2017 год. В ее возрасте и состоянии страшно загадывать дальше.

Кроме бабушки Нади, совсем не готова к переезду Анастасия Ивановна, или баба Ася. Ей 84 года, проработала сорок лет в этой же больнице на кухне. Надеется: может, оставят меня тут, неужели не заработала? Но заработала она пенсию в 13 тыс руб., и хоть это и повыше, чем у бабушки Нади, но не достаточно, а доплачивать за нее тоже некому. Детей нет из-за неудачной операции: «в деревне же жили, какая там медицина». Она молится в палате на храм, который наш волонтер-художник Тимур еще два года с половиной года назад нарисовал в ее палате. У неё отложена некоторая сумма денег, но она скоро кончится, и чтобы она дожила до конца 2017 года на привычном месте, нужно 26000 рублей.

Геннадий Р., конечно, не бабушка, но переезд будет губителен и для него. Ему 67 лет, с детства он инвалид по умственному развитию, нигде не работал. Переезжать ему нельзя потому, что иногда он в помрачении уходит в неизвестном направлении. В Пено он прижился и все же находит дорогу домой, да и ищут его сразу, жалеют, возвращают. Он потихоньку успокоился и уходит все реже. На новом месте его состояние, скорее всего, обострится. В большом интернате его либо запрут в палате, чтобы он не ушел (а в Пено он ходит по дому, может есть в столовой, общаться с соседями), либо, если это будет психоневрологический интернат, «успокоят» медикаментами. Его сестра и весь персонал очень просят его никуда не отвозить, но пенсия у него 12 тысяч, а их с сестрой сбережений хватит на четыре месяца доплаты. До конца года, учитывая их сбережения и два бесплатных месяца, нужно добавить 38200 рублей.

Всего 146950 рублей нужно, чтобы эти трое остались там, где привыкли жить, чтобы улучшения в государственной системе здравоохранения и паллиативной помощи не стали для них роковыми уже в 2017 году. А дальше — кто знает, сколько им отпущено. Мы не против в будущем открыть сбор средств на продолжение оплаты — лишь бы они были живы.