Когда война была, я еще была подростком. В огороде помогала маме: полола, копала… Немцы у нас не были. Я здесь не жила – я жила в Рязанской области. Там не было немцев. Он хотел, немец, Москву забрать. А нужно было ему идти через Рязань на Москву. На Рязань не допустили и на Москву не допустили его.

Я не видела немцев. Так вообще ходили и приказывали окна закладать снегом, чтобы просвета не было, до самой крыши. Чтоб не светились, что есть дома.

Я училась в школе, потом кончала торговое, продавцом. Мой муж был очень хороший.  Дарил подарки. И как зарплата — деньги все отдавал. Муж хоть иногда выпьет, но он работал шофером. По молодости и до пенсии доработал.

Меня он не обижал. Ни разу пальцем не толканул, не только чтоб драться. Как-то раз заболела я (Марина еще была маленькая), я смотрю, он сидит плачет. Я говорю: «Ты чего, Алеш?» А он: «А чего ты заболела, что я с ними буду делать?» — «Да я не умру, ты что! Я возьмусь твердо-твердо руками, но смерть отгоню». Выздоровела. «Не ходи, не делай ничего!» Я говорю: «Надо делать! А если я не буду делать, я вообще буду как трутень». Хороший муж был.

Тяжело было, но однако голодными не сидели. Тогда выращивали свой скот. Мясо ели с мясом. И котлеты, и птица — все было. А сейчас… Деньги есть — купишь, съешь. Денег нет — не купишь. Пенсия небольшая. Высчитают за постель, за питание. Остается 2400. Что на них делать? Да вообще можно перевернуться. Потому что кормят. А гостинец какой, мне нельзя его – сладость, сахар. Да я как поем, я чешусь. Таблетки берут «Сластена», я чай с ними пью. При сахарном диабете их употребляют. И есть у меня сын и внук. Он фермер, он достает мне колбасу диабетическую. А что, он привезет мне палку, – этому надо отрезать, этому… Жалко же всех.

Дочь у меня была, Марина. Но она была… пила и умерла. А сын, Виталий, до сих пор живой. Навещает меня. Куда он меня заберет? Он работает, сноха работает. И некуда. Сноха хорошая. Она медицинский работник. Старший. Работала в диспансере в городе, а там закрыли. Перевели в Тулу. И ее перевели туда. Она теперь сутки дежурит, трое дома.

А на фотографии – это моя правнучка Даша. Родилась 5-го апреля. Внук приходит и стучит в дверь. Я говорю: «Кто?» А он говорит: «Сергей». Я говорю: «Чего ты?» — «Танюшка Дашку родила». Побежал. Я говорю: «Ну, хорошо. Спасибо, что сказал». Здесь ей годика не было, а теперь ей три года. Бегает, как приезжает, она прям заходит: «Дай!» Я говорю: «Чего ж тебе дать-то?» Отломлю ей хлеб, корку. Нет. Конфеты или шоколадку.

У меня три внука – Алеша, Коля и Сережа. Сереже 27 и Алеше так же, а Коля только школу кончил в том году, поступает куда-то в академию. А у меня у внука родился сын. Его думаете как назвали? Егор.  Он мне как сказал, я говорю: «О-о-о! Больше никакого имени не нашли! Лучше б Миша… Сережа…» Тимур – хорошее имя. Мне имя нравилось, когда я еще только замуж вышла. Я говорю, родится сын — назову его Игорь. Родился сын, а назвала Виталий.

Второй год я здесь. Я попала под машину, мне сломали ногу. Четыре месяца нога была в гипсе. Сняли — она у меня до сих пор не ходит. И вот я здесь.  Я пошла в магазин за хлебом. Время было двадцать минут восьмого. Погода была плохая. Как темно! И я шла. И шофер ехал пьяный, и он меня сбил, поэтому нога была в гипсе. Сбил и поехал. А гаишник ехал с совещания. Сосед мой. Он стал ему поперек дороги и остановил. Ему дали три года. Мне его жалко. У него жена, ребеночек маленький был, девочка, еще не ходила. А она не дождалась его и замуж вышла. Он, может, и виноват, а может, я виновата, как подвернулась. Ничего не сделаешь уже. Каждому своя судьба.