Так уж случилось, что после тяжелой болезни Анатолий Тарасов оказался в инвалидном кресле.
«Представляете, какие у меня были полотна для рисования? Стены были как лист бумаги. На них можно было рисовать углем, красным кирпичом все, что угодно, – рассказывает Анатолий Тарасов. – Дом, в котором я вырос, стоял на том месте, где сейчас в Казани находится Дворец химиков. Он был очень старый и необычный, деревянный, оштукатуренный и весь белый. Там жили хорошие мастера. В доме было три печи и много угля. Рисовал я и химическим карандашом на бухгалтерских бланках».
Анатолий Александрович поведал историю, как чуть не стал военным, а не художником:
«Когда учился в школе, параллельно обучался в художественной школе. Я был плохим учеником, зато – хорошим художником. После школы в 1963 году мы с друзьями вчетвером поступали в Казанское высшее военно-инженерное командное (ракетное) училище. Трое моих друзей были детьми военных офицеров, ну а я пошел в училище вместе с ними за компанию. Хорошие были ребята. После первого курса я, как курсант, во время отпуска имел право на бесплатный проезд в любую точку страны по железной дороге. Я еду в Москву и иду в любимый музей – решил посетить художественный музей имени Пушкина».
Вот какие приключения произошли с ним в Москве и повлияли на все оставшуюся жизнь:
«Парень, к которому я подошел (у музея Пушкина), рисовал, на мой взгляд, не очень хорошо. А меня распирала гордость, и я спрашиваю у него: «А что ты делаешь?». А он мне: «Я в строгачи поступаю!». Я был крайне удивлен. Встречались каждый день, я рисовал за него. Парень шел на «монументальную скульптуру», я вместо него сдал «рисунок» и «композицию», а сочинение он написал сам. Вернулся в Казань на учебу, а через некоторое время получил письмо: «Анатолий, я тебе так благодарен! Я – студент первого курса Строгановского училища».
Я тоже достал бумагу и написал рапорт об отчислении из военного училища. Шесть моих рапортов порвали, а в последний раз решили отчислить «без зачета срока службы», хотя к тому времени я уже отучился полтора года. И меня в качестве наказания отправили в роту охраны, там я расписал обе огромные стены фойе клуба училища. Генерал за работу похлопал по плечу, пожал мне руку и сказал: «С зачетом срока службы!». Это было мое начало…».
«А потом была интересная, сложная жизнь. Работал в клубе имени Урицкого под руководством известного художника Николая Индюхова и в мастерской знаменитого Ильдара Зарипова, в то время занимался творчеством, принимал участие в выставках. С 1966 по 1971 год я учился в архитектурно-строительном институте в Казани, потом он назывался инженерно-строительный институт, получил профессию архитектора. Параллельно поступил в Строгановское училище в Москве. После института по распределению стал работать старшим архитектором института Татколхозпроект. Через полтора года в 1973-ем мне предложили работать главным художником Казани в Управлении архитектуры Татгорисполкома. На посту главного художника столицы работал 15 лет. Именно главный художник решал о покраске домов столицы и ее магистралей, установке памятников, контролировал работу татарского отделения худфонда, комбината торговой рекламы, оформление магазинов, ярмарок, сабантуев. На улице Достоевкого был мой рабочий кабинет размером 350 квадратных метров, состоящий из двух залов – зал генплана города Казани, второй зал – зал конференций».
На стене двухместной комнаты, где сейчас обитает художник, в красивой деревянной рамке висят его картины. В альбоме он показывает мне картину, в которой изображен падший ангел, скоро будет готов и другой рисунок – божественный ангел. Символичные картины и образы: каждый человек в жизни неоднократно испытывается добром и злом.
Несмотря на преклонный возраст и инвалидность, продолжает творить. Администрация даже отвела ему помещение под мастерскую. Главное, что любимая работа Анатолия Тарасова всюду с ним: краски и холсты всегда под рукой. Он рисует, творит, а значит – живет.
Если вы в Казани, присоединяйтесь к нашим волонтёрам: Группа в VK
Спасибо Марии Вотинцевой за фотографии! Источник истории жизни дедушки — здесь.
